[sabakuGaara]

Автор:  Noire Soleil
Название: Горько!
Глава: -
Бета:  Маленькое нелепое создание
Гамма: Lily-Marlene
Дисклеймер: Кишимото-сенсей, я поиграюсь и верну, честное шипперское.
Рейтинг: PG-15
Пейринг: Гаара/Ли
Жанр: fluff, romance, капелька юмора
Размещение: запрещено!
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: какая свадьба обходится без неожиданностей и пьяного дебоша, нэ?
Предупреждение: ООС, AU, парочка ругательств, упоминается гет. Авторский юмор.

Две пары глаз – бесстрастные льдисто-бирюзовые и полные ленивого превосходства тёмно-зелёные, при этом освещении казавшиеся почти чёрными – беззастенчиво сканировали съёжившегося в компактный комок обычно невозмутимого парня, неторопливо сверля в нём две аккуратные дырки где-то в районах правого плеча и переносицы. Назвать этот процесс простым «смотрели» у Шикамару сейчас плохо получалось – так неуютно и тревожно было под тяжёлыми взглядами. Ну, прямо мышь под носом у двух голодных гадюк, не иначе. Вопросительное молчание, повисшее в комнате всего за пару мгновений до того, тоже как-то мало походило на дружеское, и уж тем более не было передышкой. Утруждать себя долгим ожиданием и игрой в гляделки эти двое явно намерены не были, так что ответить надлежало как можно скорей, и в его интересах, чтобы положительней его «да» были только температуры в их родном пустынном крае в жаркий солнечный полдень.
Эх, а он планов на будущее понастроил, так хотел пожить…
- Нет, это невозможно. Он ни за что не согласится.
В конце этой нехитрой фразы голос-предатель позорно осип и понизился до едва слышного шёпота. На малодушный, недостойный смелого шиноби писк не сорвался – уже хорошо.
- Ты, кажется, неправильно меня понял, дорогой, - саркастично ухмыльнулась высокая блондинка, специально выделив обращение к нему чуть дрожащей от насмешки интонацией. Неспешное постукивание острым ноготком по основанию огромного веера чуть ускорилось. – Я не спрашиваю, сможешь ты или нет. Я ставлю условие, которое ты выполнишь.
Вот так всегда. Причём возражать и сопротивляться – плохая идея сразу по нескольким причинам. Кажущаяся расслабленность любимой девушки его не обманула. Уже в следующий момент он мог принять горизонтальное относительно всех прочих предметов в комнате положение и очень близко породниться с полом, и совесть её мучить не стала бы. Тяжёлый саван песка, который мог обрушиться на него сверху и припечатать к месту надолго (спасибо, если не навсегда), тоже скидывать со счетов не стоило.
- Тем, ну как ты себе это представляешь, а? Он даже о приятельских посиделках за окаси* и чаем слышать не желает, а тут… такое, - жалобно проговорил Шикамару, как бы в изнеможении закатывая глаза.
- Ты же у нас признанный гений, не так ли? Вот и пораскинь своими выдающимися мозгами, придумай что-нибудь, - пожала плечами девушка и почти сразу же кокетливо добавила:
- Или ты меня не любишь?
С этого-то удара ниже пояса и надо было начинать. Недолго бы мучился. Кто-нибудь, ау, напомните, с какой радости он на всё это подписывается? Как же быстро любовь сделала из него идиота...
- Шантажистка, - хмыкнул шатен, подошёл к ней вплотную и собственнически притянул к себе. С обожанием глядя в бархатную глубину любимых изумрудных глаз, с тихим вздохом продолжил:
- Ладно, твоя взяла, я попробую его уломать.
Девушка тонко улыбнулась самым уголком прелестных губок и позволила себе расслабленно растечься в крепких мужских объятиях. Третий участник странной беседы, до этого хранивший невозмутимое молчание, встал со своего с насиженного места и, так и не проронив ни слова, направился к выходу. Только у самой двери молодой человек полуобернулся, небрежно поправил на плече тяжёлую угловатую ношу – безобидную, на первый взгляд, тыкву, наводящую ужас на окружающих одним своим видом, и тихо проговорил:
- Спасибо.
Шикамару мог поклясться, что юноша, за которым только что закрылась дверь, мягко улыбался.

Ли, сколько себя помнил, терпеть не мог официальные торжества и всякого рода шумные увеселения, предполагающие большое скопление радостного и возбуждённо галдящего народа. Отчасти потому, что не видел в них вкладываемого остальным населением планеты сакрального смысла. По его мнению, радоваться чему-то надлежало всё же в кругу только самых близких людей; отчасти оттого, что, будучи очень стеснительным и скромным парнем, панически боялся пристального внимания к своей не особо примечательной персоне, которое неминуемо настигало его в таких ситуациях.
Последнее по большей части имело решающее значение, поэтому сейчас, стоя ровно посреди своей аккуратно прибранной уютной квартирки, он с нескрываемым ужасом взирал на нечто, что имел сомнительное удовольствие изъять из почтового ящика минутой ранее. Не то, чтобы он не был в курсе, что рано или поздно ему пришлют что-то такое, но одно дело легкомысленно предполагать масштабы будущих неприятностей, грозящих ему десятком-другим бессонных ночей и медленной смертью от смущения, и совсем другое – заполучить на руки материальное доказательство того, что этих самых неприятностей ему при всём желании никак не избежать.
Небольшой бумажный прямоугольник с золотой тесьмой по краям и его именем на обороте был щедро размалёван каким-то горе-художником недоавангардистом: в белых, хищно скалящихся на него с гладкой кремовой поверхности стервятниках Ли далеко не с самой первой попытки узнал голубей. Целый ансамбль из обручальных колец поразил бы воображение даже самого бесстрашного и стрессоустойчивого шиноби-холостяка. Венчал же эту весьма смелую композицию пёстрый веник неизвестного науке происхождения, отдалённо напоминающий букет из оранжево-алых цветков ароматного хеномелеса.**
Ли, постояв ещё какое-то время в оцепенении от неожиданно свалившегося на его голову «счастья», наконец-то отмер и устало опустился на покрывало тщательно застеленной кровати.
Сомнений не оставалось. Чудо полиграфии представляло собой приглашение на самое долгожданное и самое обсуждаемое событие сезона - предстоящую свадьбу его лучшего друга Шикамару Нара и грозной Темари но Собаку, сестры Казекаге дружественной Листу Сунагакуре. Сестры Гаары. Лидера деревни, Скрытой в Песке. Деревни Гаары…
Ли поморщился, остервенело потёр переносицу и усилием воли запретил себе развивать эту мысль дальше, так как любое его рассуждение вот уже второй год подряд заканчивалось предполагаемо одним и тем же Гаарой Песчаным.
Чтобы отвлечься от тяжёлых дум о печальном прошлом, в котором он умудрился со всем своим романтичным пылом и по самые уши поэтично втрескаться в кого-то вроде Казекаге союзного селения, он решил уделить более пристальное внимание своему не менее горестному настоящему. С тихим вздохом Ли развернул замысловато сложенный пригласительный конверт, из недр которого тут же выпал неряшливо оторванный от целого свитка клочок. Отложив записку в сторону, Ли быстро пробежался глазами по тексту внутри, который вежливо сообщал о дате, времени и месте проведения церемонии; о том, что дресс-код и прочие формальности соблюсти желательно, но отказ от них смертной казни в страшных муках за собой не повлечёт; что брачующиеся рады будут узреть его в качестве одного из двух шаферов жениха. Что…
Стоп.
Что?
Ли вчитался в последнее предложение внимательней, почуяв неладное – что-то в нём показалось ему абсолютно неправильным. Когда же до парня во всей полноте, наконец, дошла его суть, он мысленно взвыл, а челюсть, наплевав на мнение своего владельца, весело рванула вниз, так некстати загоревшись стремлением подчиниться закону всемирного тяготения.
Одну минуту!
Шафером?!!
Ему не померещилось? Нара же не хочет этим сказать… Он там что, совсем на радостях из ума выжил, жених этот?! А ещё друг называется! Может, это шутка? Если да, то не смешно. О-ох…
Чтобы убедиться в том, что это не чей-то злой розыгрыш, Ли дрожащими от волнения пальцами схватился за рукописный клочок. В уголке записки его имя было предусмотрительно продублировано. Видимо, на тот пресловутый пожарный, если парень что-то перепутает и с радостным воплем поспешит спалить злосчастную бумажку и приглашение с ней заодно. Как хорошо воспитанный молодой человек, Ли не был уверен, что сжигать пригласительные письма на свадьбы близких товарищей с диким радостным гиканьем – это именно то, чего неукоснительно требуют правила этикета, а Нара просто слишком хорошо знал своего эмоционального друга.
Всю степень растерянности и волнения Ли кратко можно было выразить парой-тройкой ёмких слов.
Ну, охренеть же.
Текст записки, спешно и неряшливо накарябанной небрежным почерком Шикамару, желанного облегчения и радужного умиротворения в душу не привнёс. В ней Нара лично (что уже само по себе было ново для этого вечного пофигиста), нет, не просил даже, что за глупости – требовал ни под каким предлогом не сметь отказываться от оказанной его дражайшей будущей супругой ему, Ли, высокой чести, и в качестве посильной моральной помощи сулил приятный сюрприз со вторым шафером от Суны, которым оказался сам Гаара Песчаный.
- Приятный, как же, ври больше, - глухо пробормотал Рок и в отчаянии обхватил голову руками.
По животрепещущей теме шаферства за прошедшие со дня официального объявления о помолвке месяцы не прошёлся в обеих деревнях разве что какой-нибудь очень упёртый и убеждённый лентяй-социопат. И если с претендентками на роль подружек невесты дело обстояло хотя бы мало-мальски определённо – ими довольно резво стали вездесущая обладательница звания «в каждой бочке фанерный лист» Сакура и робкая недотрога с улыбчивыми тёмными глазами Матсури, являющие собой живые образчики имиджа собственных деревень – то лавры членов группы поддержки жениха кому только не прочили. Каждый житель считал прямым и наисвятейшим долгом вставить в эти жаркие дискуссии свои скромные пять рё. В конце концов, разбирательство обросло поистине мифологическими подробностями и превратилось в своеобразный тотализатор, только что ставки не выдвигали за полюбившиеся кандидатуры. Хотя, повсеместно поговаривали, будто бы один ушлый и предприимчивый нукенин из небезызвестной в преступных кругах организации Акацки нагрел-таки хорошенько руки на непоколебимом азарте и наивной вере людей в собственную удачливость. Но тут, как говорится, не пойман – не фрайер, извольте не чернить непроверенными слухами честное имя отступника Водопада.
Ли в этой поголовной предсвадебной истерии участия не принимал из принципа, справедливо рассудив, что негоже ему, благородному джонину и лучшему другу свежеокольцованного Шикамару, уподобляться бестолковой толпе и устраивать ажиотаж пусть и не на пустом, но совершенно их не касающемся месте, а потому упрямо отмалчивался и на все вопросы отвечал неизменно вежливой улыбкой а-ля «переучёт, приходите завтра». Сам же виновник информационного вакуума Нара до последнего тянул интригу и попыток разъяснить ситуацию не предпринимал.
А разъяснить, определённо, было что. Например, какого чёрта никто не счёл нужным поинтересоваться мнением самого Ли, и насколько летальным для предстоящей свадьбы друга окажется его возможное самоубийство…
Апофеозом же всех треволнений стал мальчишник, отгремевший всего пару дней назад, при одном воспоминании о котором у Ли сводило скулы и возникало непреодолимое желание забиться под кровать и именно в этом очень ненадёжном (чёрт бы побрал этого несносного Хьюга с его бьякуганом!) убежище переждать неспокойные времена.

Само действо, именуемое мальчишником, началось вопиюще мирно: с цивилизованного распития асахи*** из расписных пиал и длинных прочувственных возлияний поздравительного толка. Однако после того, как была откупорена первая бутылочка с аппетитно плещущимся в её запотевших недрах прохладным саке, дело пошло куда веселей. Чего стоил один непоседливый и шумный, успевающий везде, где только можно, сунуть свой любопытный нос Наруто... Поминутно рискуя огрести от Неджи по полной и воинственно потрясая над головой порядком истрёпанным протектором, это локальное стихийное бедствие задорно сверкало синими глазищами и самозабвенно вопило, в очередной раз сгребая Шикамару в охапку:
- Не женись, Нара! Это они до свадьбы паиньки и скромницы! А чуть что не так – кулаком по башке! Ты будешь пропадать на миссиях, а она все заработанные непосильным трудом рё будет спускать на тряпки и веера! Оно тебе надо? Говорю тебе, друг, не женись!..
- Наруто, перестань его отговаривать! Мы не готовы к войне с Сунагакуре! – наконец встрял Неджи, гневно глядя на своего парня бледно-фиалковыми глазами.
- Нам грозит война с Суной? – простодушно спросил Узумаки, оборачиваясь к любимому и озадаченно хмуря выгоревшие золотистые бровки.
- Пока нет, но если ты немедленно не заткнёшься, то первым в расход мы пустим именно тебя. Я лично прослежу за тем, чтобы Темари-сан узнала, кому она должна быть признательна за то, что осталась в девках! – холодно процедил Хьюга, изящным жестом заправляя за ухо непослушную прядь.
- Злой ты, Хьюга. Дождёшься, уйду от тебя. Подамся в вольные нукенины, как этот придурок Саске. Будешь знать, - обиженно пробухтел Наруто и показал ему язык, за что, в конце концов, долгожданную затрещину и получил…
Остальные приглашённые тоже отдавали должное хорошей компании, чем дальше, тем больше налегая на горячительное. Рассказываемые пикантные историйки, случавшиеся на миссиях, тонули во взрывах громкого хохота, свиста и одобрительных подначек. Похабные анекдоты перемежались с тостами и уже сбивчивыми и отрывистыми, но оттого не менее искренними поздравлениями и пожеланиями счастья жениху и невесте.
Несомненным плюсом было ещё и то, что старшее поколение под разными предлогами от мальчишника увильнуло. Видимо, прозорливо смекнуло, что молодёжь в их присутствии непременно станет робеть, и праздника не получится, а они своё на свадьбе и так ещё наверстают. Молодёжь же, окрылённая этим жестом доброй воли, расслабилась и веселилась вовсю.
Вот так и вышло, что в стороне от всеобщего праздного разброда и шатания оставался только сам Ли, да ещё, может, нахохлившийся, смертельно разобидевшийся на своего Хьюга Наруто. Но и тот сохранял вид оскорблённой в лучших порывах невинности недолго. Он немедленно оттаял и лучисто заулыбался, стоило Неджи приблизиться, приобнять его сзади и жарко зашептать мигом просиявшему блондину что-то очень приятное и явно предназначенное только для его ушек. Для Ли же вечер был безнадёжно испорчен ещё задолго до того, как даже успел начаться, потому что единственным, кого он страстно мечтал увидеть хоть одним глазком, был Казекаге, который к началу вечеринки не явился.
Здравый смысл и чувство долга, которые на редкость противными голосами наперебой взывали к его совести, подсказывали, что незаметно и быстро слинять не удастся, а потому придётся посидеть в своём уголке и хотя бы изобразить активную радость. Никогда не умевший врать и притворяться, Рок терпел танталовы муки, но мысли о причине своей вселенской грусти он старался душить в зародышах, а ощущение подавленности стойко игнорировал. Красноволосая же «причина» всех его терзаний выдержал эффектную, приличествующую его высокому положению паузу, и соизволил явиться с ощутимым опозданием. Лишь с поистине царской небрежностью бросил что-то о срочной депеше из Суны и необходимости его личного вмешательства.
Едва ощутив на самой грани напряжённого, как натянутая тетива, восприятия отголоски смертоносной мощи знакомой чакры, Ли застыл на мгновение в нерешительности, потом воровато оглянулся, всем сердцем надеясь и в то же время панически боясь встретиться взглядом со своим персональным умопомрачением. Оглянулся и не поверил своим глазам, едва сдержав разочарованный стон.
Наплевав на конспирацию, за спиной Гаары маячили две мрачные фигуры членов личной охраны Казекаге, прячущих лица за характерными масками. Что-то подсказывало Ли, что это были далеко не единственные представители АНБУ Песка в радиусе ближайшего километра, что вполне могло сойти за потенциальную угрозу, если бы в тот момент хотя бы часть его интеллектуальных возможностей была задействована во благо родной деревни. Творящуюся вокруг вакханалию, офицеры, казалось, вообще не замечали, немыми истуканами застыв по обе стороны от Песчаного. Следовательно, не было и быть не могло ни малейшего шанса приблизиться к Гааре ближе, чем на несколько шагов.
Ох, и не надо. Он бы всё равно не отважился.
Ли ничего не мог поделать с этой своей невозможной стеснительностью. Каждый раз, когда невозмутимый Казекаге оказывался в зоне видимости, у него тут же возникали неотложные дела где-то очень далеко от этого места. Рок мечтал в такие минуты о том, чтобы это «далеко» оказалось как минимум другим концом страны, а ещё лучше – другим полушарием. Сейчас же он нутром чувствовал, что совершенно равнодушный к маленьким человеческим радостям Казекаге пришёл на вечер, имея какой-то свой интерес. А то, что Гаара являлся ещё и младшим братом невесты и имел полное право находиться здесь, в данный момент занимало джонина меньше всего.
План отступления сложился на редкость быстро. Ли привстал со своего места и рассеянно похлопал по плечу молодого Инудзука, который уже минут пять сосредоточенно медитировал над седьмой порцией саке, силясь влить её в себя, не расплескав по пути. Нить разговора была потеряна давным-давно, и Ли бочком протиснулся мимо дремлющего у ног собачника Акамару, обошёл стороной милующихся в полумраке Наруто с Неджи… и сиганул в проём так кстати распахнутого окошка прямо в стрекочущую вязкую тишину летних сумерек. Надеясь, что избрал наиболее благоприятный момент для исчезновения и его ещё долго не хватятся, Ли стремительно увеличивал расстояние между домом Шикамару и собой, стараясь утихомирить бешеный ритм сердцебиения и поскорей оказаться как можно дальше от самого дорогого и желанного человека на свете.
Смириться и отказаться от мечты оказалось трудней, чем он думал.

День свадьбы, который Ли уже и не чаял пережить, меж тем наступил. Последние приготовления начались с самого утра, и, к огромной радости и облегчению всей мужской части, почти все они касались преимущественно внешности и нарядов их прекрасных половин.
Осада самого известного местного салона красоты держалась несколько часов кряду. Чинную процессию к вожделенному креслу в прохладном, наполненном ароматом разнообразных цветочных отдушек и эфирных масел, зале торжественно возглавила не в пример своим обычаям молчаливая и трезвая Цунаде.
Волшебство, творящееся за порогом салона, словно пчёл на мёд, притягивало сюда и зачарованно облизывающуюся сильную половину человечества, поэтому предстоящее торжество обещало не только окончательно укрепить мирные, да что там - чуть ли уже не родственные отношения между деревнями, но и существенно улучшить генофонд Конохи в целом и демографическую ситуацию в частности.
Ровно в семь часов вечера в ресторане главной гостиницы Конохи с громким хлопком в потолок была пущена первая «ласточка» – пробка от бутылки экзотического игристого белого вина, с добрый десяток ящиков которого специально по такому случаю были доставлены из Страны Волн. Темари, ослепительно прекрасная в своём молочно-белом одеянии, нервно теребила шёлковый краешек шлейфа и поминутно бросала встревоженные взгляды по сторонам. В этот самый момент в одном из задних полуподсобных помещений, разодетый в пух и прах и поминутно срывающийся с угроз на мольбы и обратно Шикамару пытался вытянуть из отчаянно упирающегося всеми конечностями Ли обещание не наломать дров и не исчезнуть в самый разгар праздника. Несколькими минутами ранее новобрачный чудом успел удержать паникующего лучшего друга за шкирку при самой что ни на есть попытке к бегству. Лихорадочный блеск в тёмных широко распахнутых глазах джонина красноречивей всяких слов говорил о том, что близкое соседство во время церемонии и два совмещённых места по правую руку от жениха за праздничным столом для Рока стали далеко не новостью, поэтому теперешний их разбор полётов совсем не казался Шикамару излишне параноидальным.
В ресторанной части гостиничного комплекса времени даром тоже не теряли. Сияющие гости, непонятно когда успевшие изрядно захмелеть, с улыбками шушукались между собой, обсуждая неожиданное исчезновение жениха и одного из его шаферов, и многозначительно косились на огромный тессен старшей но Собаку, с которым девушка не расставалась ни на минуту даже в такой день. Наиболее смелые и деятельные из числа приглашённых предлагали различные варианты развития событий: от снаряжения небольшой поисковой группы до радикального пожелания начинать без запропастившихся главных героев вечера. И неизвестно, на чём бы в конечном счёте порешили, если бы в самый разгар споров в зал не влетел сам запыхавшийся виновник переполоха, тащивший, как на буксире, своего свидетеля.
В тот момент, когда в дверях возник бледный, решительно настроенный Ли, Гаара, до сих пор невозмутимо восседавший на одном месте в немного напряжённой позе, откинулся на спинку стула и незаметно перевёл дух. В холодных глазах его, лениво и без малейшего интереса скользящих по лицам присутствующих, мелькнуло что-то сродни глухому облегчению, и если кто-то сейчас внимательно понаблюдал бы за Казекаге, то отметил, что он необыкновенно оживлён.
Отзвучавшие поздравления Старейшин и Хокаге возвестили о том, что официальная часть позади, и атмосфера, было накалившаяся с исчезновением Шикамару, постепенно разрядилась. Всё ещё недовольно хмурящаяся Темари, посопротивлявшись для проформы, украдкой позволила себя нежно приобнять и поцеловать у всех на глазах. Пара так увлеклась этим приятным во всех отношениях занятием, что всерьёз рисковала пропустить добрую половину своей же свадьбы, совершенно позабыв, где находится.
Гости разбредались по залу небольшими гудящими островками. Киба под шумок пытался протащить мимо рабочего персонала радостно повизгивающего пса, но был пойман с поличным бдительным официантом и выведен на улицу с непререкаемым «с животными нельзя». Чоджи сосредоточенно хрустел неизменными чипсами, которые умудрился принести с собой, и изредка кивал Тен-тен, что-то быстро нашептывающей ему на ухо из-под ладошки. Какаши и Ирука заговорщицки переглядывались с разных концов просторного холла, как завзятые заговорщики, но близко друг к другу почему-то не подходили. Наруто тихонько стянул со стола бутылку шампанского и скрылся в неизвестном направлении, подхватив под локоть ухмыляющегося Неджи, к вящему недовольству Изумо и Котетцу. Неразлучная парочка штабных так и не определилась, кто из них будет вести торжество, и после долгих дискуссий, сопровождающихся битьём посуды, хлопаньем дверей и практически полным игнором, остановились на том, что прекрасно справятся, объединив усилия. Большинство собравшихся придерживалось полярно противоположной точки зрения, полагая, что такую деликатную обязанность, как проведение свадьбы, следовало бы доверить одной, но хотя бы частично адекватной голове, а не перекладывать всё на две больные.
Всё текло своим чередом. Ну, или почти всё, потому что Ли впервые в жизни методично напивался. Постоянно ощущая на себе пронизывающий взгляд невозможно бирюзовых глаз сидящего рядом красноволосого парня, он изредка позволял себе коротко глянуть на Казекаге исподлобья, и тогда ему начинало казаться, что он видит в его глазах некоторую растерянность и… тревогу? Ну нет, мечтать не вредно. В его, Ли, случае мечтать было ещё и невыносимо смущающе, опасно и чревато изнурительными тренировками, воспитывающими силу воли, которая в последние дни не раз ему вероломно изменила. Изнурённый нервным напряжением организм долго сопротивляться воздействию алкоголя не мог, и брюнет почувствовал, что очень быстро опьянел и даже как-то неожиданно воспрял духом. На место неуверенности и стыду пришло какое-то незнакомое эмоциональное возбуждение и подъём.
Всё, что происходило с ним и вокруг него дальше, Ли вряд ли сможет простить себе и много-много лет спустя. Пьяное хихиканье, плоские шуточки о неудачной причёске Харуно, желание побеседовать о политике Пятой со старейшинами, потанцевать с ними и выпить на брудершафт… Нара пытался привести его в чувство, но Ли, раз вкусив вседозволенности, остановиться уже не мог. Окончательно напившись и растеряв остатки здравого смысла, Ли ввязался в драку с обслуживающим персоналом, нелепо размахивал руками и кричал что-то о том, что его праздник в самом разгаре, так что пока ещё рано убирать со стола спиртное.
Дело начинало принимать совсем уж неприятный оборот, но тут неожиданно вмешался Гаара, до того молча наблюдавший за происходящим. Тыквы Казекаге нигде поблизости не наблюдалось, но при виде неизвестно откуда взявшейся посреди Конохи стены Песка, собравшиеся настороженно замерли и мгновенно превратились из подвыпивших гостей свадьбы в шиноби в полной боевой готовности, с минуту на минуту ожидающих атаки смертоносного оружия Суны. Оружие, как и сам Гаара, внимания ни на кого не обращало: просочившись с лёгким шелестом вплотную к опасно покачивающемуся Ли, Песок сбил его с ног, хорошенько приложил по голове, опутал от макушки до пяток в небольшой шипящий и плюющий фонтанчиками песка кокон и буквально вынес его из зала ресторана.
Последнее, что запомнил Ли, проваливаясь в долгожданный обморок, были белесо-голубые разряды ревущей мощи и запах озона.

Сознание возвращалось с большой неохотой, словно предчувствовало, что чем дольше его обладатель протянет без него, тем целей останется его психика. Внушение сработало – Ли, уже вынырнувший из сонного забытья, внешне казался крепко спящим. Первым в пустую, гудящую, как расстроенный орган, голову из материального мира ворвалось ощущение общего физического дискомфорта. На смену ему пришло новое открытие: несмотря на жуткую мигрень похмелья и наждачную сухость во рту, парню было тепло, удобно и безопасно.
Как в чьих-то объятиях. Очень сильных и бережных объятиях.
Интересно, а где это он?
Ли подскочил, как ошпаренный, и тут же об этом пожалел. То, что раньше казалось простым недомоганием, при малейшем движении превратилось в жуткую ноющую боль. Поэтому, когда сквозь грохот крови в ушах он услышал подозрительный шорох где-то рядом, то значения этому не придал.
Напрасно.
- Вот выпей, станет легче, - послышался спокойный голос откуда-то справа, заставивший Ли в замешательстве разлепить веки.
Блуждающий взгляд его в водовороте звуков, красок и предметов выхватил сначала растрёпанные красные волосы, потом татуировку на лбу, напряжённо сощуренные сине-зелёные глаза и сжатые в тонкую полоску губы. Над ним нависал Гаара, держа у его губ чашу с водой, и тело Рока, выгнутое под самым неудобным углом, покоилось у него на коленях. Одновременно с этим пониманием начали возвращаться воспоминания о прошедшем вечере, и стыд обжигающей волной затопил Ли изнутри.
Отлично. Большего позорища придумать невозможно.
- Спасибо, - прохрипел Ли и припал к краю чашки.
Утолённая жажда немного прояснила мысли. К страшному смущению примешалось старое знакомое отчаяние. Ли завозился на месте и попытался подняться, чувствуя, что ему помогают удержать равновесие и усесться ровно.
Хорошо. Теперь можно поговорить.
- Как я сюда попал? – спросил он, уткнувшись лицом в ладонь.
Гаара помолчал немного, пожал плечами и бесцветным голосом заметил:
- Ты, кажется, никогда не пил?
Вопрос Ли он проигнорировал.
- Эм, да, да, ты прав, совсем не пью…
- Что изменилось вчера?
Ли зазнобило от этого холодного тона. Он тяжело вздохнул, обхватил себя руками и приготовился сказать правду, потому что потом уже никогда не сможет на это решиться.
- Не вчера. Давно. Я должен сказать тебе… - джонин зажмурился, ощущая себя так, словно готовится нырнуть с головой под воду. - Я люблю тебя.
Так просто, оказывается. Разве что по-прежнему стыдно, и мысли путаются.
- Ты имеешь полное право меня презирать. Прости… Прости, что испортил Темари-сан праздник. И за то, что тебе пришлось со мной возиться.
Ли подавленно замолчал и спрятал лицо в ладонях.
- Это всё? – спросил Казекаге и, получив робкий кивок, обычным своим тоном продолжил:
- Тогда не вижу причин для расстройства. Я тебя тоже.
- Что?.. – шокировано выдохнул Ли, не веря своим ушам.
Этого быть не может. Просто не может и всё.
Гаара, тайно наслаждаясь замешательством парня, тихонько фыркнул и с расстановкой проговорил:
- Я знал, что другу ты не откажешь и станешь вторым шафером. Хотел быть поближе к тебе, потому что иначе ты не позволял мне приблизиться, Ли.
Рок онемел. Сойти с ума от радости ему помешала неожиданно распахнувшаяся дверь, впустившая в комнату пару, составлявшую до того колоритную картину, что на миг он даже забыл о том, что вообще-то умирает от счастья. Немигающим взглядом Ли уставился на Шикамару и Темари, которые почему-то дружно заулыбались, едва заметили, что роскошные апартаменты, которые выделила им для первой брачной ночи расщедрившаяся Цунаде, уже заняты.
К слову, добраться до своей комнаты этой ночью молодожёнам так и не удалось, однако настроения новобрачным это ничуть не испортило. Наряды обоих свидетельствовали о максимально продуктивно проведённом времени, и белоснежная подвязка Темари, служившая этим утром резинкой для небрежного хвоста Нара, смотрелась настолько органично и к месту, будто для того и была выдумана. Гаара и Ли, расположившиеся чуть ли не в обнимку на широкой постели с кружевным балдахином, стали приятной неожиданностью.
- Получилось, - восхищённо выдохнула порозовевшая Темари и перевела сияющий взор на мужа.
Тот заулыбался ещё шире и весело протянул:
- Ну что, э-э-э… горько?
Вместо ответа Казекаге опять фыркнул, собственнически притянул Ли к своей груди и сделал всё возможное, чтобы любимому стало сладко-сладко.

Примечания:
*Окаси – сладость к чаю, представляющая собой смесь сушёных фруктов, орехов, воздушного теста, сахара, рисовых лепёшек и т.д.
**Хеномелес – японская айва.
***Асахи – специальный сорт пива.